Судьба человека: Я. Менделевский. Еврейский ребенок в ссылке

75 лет назад, в ночь на 14 июня 1941 года, в Литве началась массовая высылка в Сибирь “антисоветских, уголовных и социально опасных элементов”: интеллектуалов, представителей политической элиты, богатых фабрикантов, предпринимателей и крестьян. Всего было депортировано 132 000 человек, 28 000 тысяч погибли в ссылке. Только в июне 1941 г. были сосланы 3000 еврейских активистов правого и левого толка, владельцы фабрик и предприятий. За год в ссылке оказались 7000 литоских евреев.

Яков Менделевский родился в Укмерге, в зажиточной еврейской семье. Ему было 9 лет, когда 14 июня 1941 г. рано утром в дверь постучались представители советской власти, приказали собрать вещи и отправили в ссылку. В то утро из Укмерге было депортировано много евреев. Везли в Йонаву на грузовике. Отца сразу же арестовали, судили и приговорили по 58-ой статьей (антисоветская деятельность) к 10-ти годам лагерей. Якова с мамой и братом, как и других жителей Литвы, в ссылку вывезли в вагоне для скота.

MILDAR-110425

Яков, расскажите о свое семьей, родителях, о своем детстве?

Родился в 1932 г. Наша семья жила в Укмерге, в нашем городе было много евреев. С пяти лет пошел в еврейскую школу с преподаванием на идиш. До сих пор помню фамилию директора школы – Моргенштерн. Учился сам, у нас дома была большая библиотека. У нас был собственный небольшой, но уютный дом, хорошо оборудованный, с красивой мебелью. Мама не работала, по хозяйству ей помогала служанка. В 8 лет я говорил на идиш, русском и литовском языках. Из синагоги приходил человек, с которым я зинимался иудаизмом и учил Танах и Хумеш на идиш. В детстве я ходил сразу в две синагоги. Поскольку отца не бывало дома почти всю неделю, в маленькую деревянную хасидскую синагогу меня водил дедушка, он был врачом. А когда возвращался отец, с ним я ходил в каменную миснагдимскую синагогу.

Отец был комивояжером, работал на Клайпедской фабрике “Триничю”. Он составлял договоры по продаже текстиля, представлял продукцию фабрики в разных городах и городках, ездил на Шевроле. Отец рассказывал, как однажды Каунасская фабрика “Инкарас”, закупавшая у “Триничю” фланель для своих калош, решила поменять поставщика фланелевой ткани и закупила ткань в другом месте. По заданию владельцев “Триничю” –  двух братьей Файнбергов, мой отец отправился в Каунас и сказал “Инкарасу”, что рядом с ними будет построена другая фабрика, производящая калоши. Этого было достаточно, чтобы “Инкарас” принес свои извинения и вновь стал закупать фланель у “Триничю”.

В месяц отец получал 2 тыс. литов. Для сравнения, корова в то время стоила 50 литов. Отца не было дома всю неделю, он возвращался по пятницам. Когда Клайпеду заняли немцы, владельцы фабрики предоставили отцу кредит, и он в Укмерге открыл магазин текстиля. Помню, как с мамой ходили на Укмергский рынок за продуктами. На рынке торговали крестьяне. Они были одеты в домотканные одежды, на плечах у них весели перевязанные деревянные клумпы, головы были прикрыты соломенными шляпами. 

Расскажите о ссылке, где вы оказались?

14 июня 1941 г. мне было 9 лет. Признаюсь, в то утро я не мог понять, что происходит: пришел советский военный, велел собраться. На грузовике нас отвезли в Йонаву. Отца увели. Потом судили. Он получил 10 лет сталинских лагерей по 58-ой ст. Меня, маму и брата в вагонах для скота отправили в Алтайский край. В нашем вагоне было очень много евреев из Укмерге. В других вагонах были и литовцы, но евреев больше. Нас привезли в город Бийск, а потом на телегах отправили в горы. Остановились в деревне Медведка. Там нас определили в избу к местным деревенским жителям. Помню, они не поняли, откуда мы, кто такие евреи? Но обращались с нами неплохо. Через некоторое время ссыльных поселили в отдельном здании. В большой комнате каждой семье выделили по одному углу. Нас называли “спецпереселенцами”. Не могу сказать, сколько там нас было, может, 25. Помню только несколько фамилий: три брата Яновские с мамой из Укмерге, брат, сестра и мать Левины, семья Йоффе. Было очень холодно, но еды хватало.

Как местные жители относились к вам?

Было лето. Местные жители занимались сельским хозяйством. Нас гнали на работы в поле. Ссыльными руководила “мадам” Анкудинова, с красной косынкой на голове, представитель райкома партии. Прошло 75 лет, а я до сих пор ее имя. В деревне был конезавод, там меня быстро научили верховой езде. Думаю, таких лошадей в Литве мало кто видел. Посадили меня на коня с телегой, на которой я возил собранное сено. Работали с раннего утра и до вечера. Конь мой устал. Тогда “мадам” Анкудинова сказала: “Хватит”. Мне шел 10-ый год, был голодный. Хорошо, что летом мы собирали “витамины” для поддержания организма: ходили в горы, где росли разные ягоды. Ягод хватало всем. Однажды мне было велено отвезти письмо в центральное хозяйство, которое располагалось в горах. Ехал долго. Возвращаясь домой, стемнело. Дорогу не знаю, страшно. Решил спрыгнуть с лошади, а она меня сама привела домой.

Однажды весной местный житель Медведки позвал меня и говорит: “Вот тебе кусок земли, вскопай ее, а здесь – мешок картошки. Посади ее”. Вскопал, посадил картошку, как меня выучили. Осенью собрал урожай. Картошки было много, только негде было ее хранить. Подвал плохой. Мороз зимой до -40. Картофель замерз, но я и из такого готовил еду. Научился варить суп, а из очисток жарил “котлеты”.

Началась война. Сыновья нашей хозяйки отправились на фронт. Совсем скоро она получила похоронки. Никогда не забуду, как кричала тогда эта несчастная женщина. Знаете, русский народ всегда тяжело жил.. И сейчас тяжело живет. Но люди там были приличные. Кто им мы были? Никто – ссыльные. А они – семья Тихоновых, нас приютили, и относились к нам по-человечески.

В 1945 г. мы вернулись в Литву. Стали жить в Вильнюсе. Отец вернулся из лагеря через 10 лет, в 1951 г. О лагере он почти ничего не рассказывал, я понимал, что ему неприятно было об этом говорить. В лагере он оказался вместе с бывшим президентом Литвы Александрасом Стульгинскисом. Я закончил школу. Уехал в России продолжать учебу в Инженерном институте. Закончив его, получил распределение на завод “Жальгирис”. Позже перешел на “Коммунарас”, работал там старшим конструктором.

А как сложилась судьба Ваших родных, которых не вывезли в Сибирь?

Они погибли во время Холокоста. Я был как то раз на том месте, где расстреляли моего дедушку: красивейшее место..вокруг лес, луг.. Тогда я подумал, что им было еще страшнее от этой красоты вокруг. Больше никогда там не был. Мне трудно об этом говорить. Как-то решил сосчитать наших родных, погибших во время Холокоста в Каварскасе, Ширвинтай, Каунасе, Укмерге – 49 человек.. Больше не считал..

С Яковом Менделевским беседовала Илона Рукене.